БЛОГ ПСИХОЛОГА, ПСИХОТЕРАПЕВТА, СЕМЕЙНОГО ПСИХОЛОГА

  • Архив

    «   Март 2024   »
    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
            1 2 3
    4 5 6 7 8 9 10
    11 12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23 24
    25 26 27 28 29 30 31
                 

КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ДЕСТРУКТИВНОСТЬ

«Ненависть и контейнирование»: Патрик Кейсмент о преодолении деструктивности

18161_700x467.jpg

Коротко о монстрах, которые живут внутри нас: член Британского психоаналитического общества Патрик Кейсмент о том, как рождается детская ненависть, какие потребности стоят за этим чувством и каким образом неумение «контейнировать» детские деструктивные эмоции может привести к формированию тирана.

Все мы в разные моменты своей жизни испытываем гнев, ненависть и ярость. Но впервые мы открываем свою деструктивность ещё в детстве, когда внезапно на нас обрушивается вспышка бешенства и мы начинаем ненавидеть того, кто мешает нам получить желаемое.

Во многом эта ситуация оказывается решающей, потому что от её исхода и реакции матери зависит многое: сможем ли мы справиться с чудовищем, которое внезапно открыли в себе, поможет ли нам взрослый в этом нелёгком деле или пойдёт на уступки, тем самым дав нам понять, что он бессилен против того внутреннего монстра, что вырвался наружу, и нам необходимо остаться с ним один на один, в конце концов, к чему приведет наша бессмысленная победа?

Как отмечают исследователи, в этой ситуации предельно важна способность матери или другого значимого взрослого «контейнировать» чувства ребёнка, то есть «переваривать» их, пропускать через себя и возвращать ему в приемлемом для него виде, тем самым помогая ему справиться с неконтролируемыми страстями.

Неумение контейнировать может привести к самым печальным последствиям — от банального воровства со стороны ребенка до формирования бесконтрольного тирана, который без поддержки взрослых не сумел победить чудовище в себе и выпустил его наружу.

Что чувствует ребенок, открывший в себе ненависть, как можно ему помочь и к чему может привести бессмысленное потакательство и неумение устанавливать пределы допустимого, рассказывает известный психоаналитик и супервизор Патрик Кейсмент в своей лекции «Ненависть и контейнирование».

Смысл контейнирования в том, когда другой принимает ваши чувства, не отвечая вам на них напрямую из своих эмоций, а так как сам он обладает (как предполагается) способностью контейнировать свои, то может помочь вам разобраться и в ваших.

В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не можем. К числу таких вещей относятся наш гнев, наша деструктивность и наша ненависть. Если наши родители не в состоянии обеспечить такое контейнирование, мы, вероятно, будем стараться найти его у других. Но если мы не найдем нужного нам контейнирования и у других, скорее всего, мы вырастем с убеждением, что в нас есть нечто такое, чего чересчур много для кого угодно.

Ненависть и контейнирование

Ненависть

Обычно ненавистью называют некую интенсивную неприязнь. Ненависть может быть по большей части рациональной, например, когда мы ненавидим незнакомца, вторгшегося в семейный дом и его развалившего.

Она может быть полностью иррациональной, когда ребенок ненавидит шпинат за его цвет.

Она может быть довольно сложной, когда нас подводит кто-то, кому мы доверяли — тогда мы можем ненавидеть также себя за то, что позволили себя одурачить тому, кто не заслуживал доверия.

Мы все способны ненавидеть. И длительность этой ненависти может разниться от коротких вспышек до продолжительных периодов, которые могут тянуться всю жизнь, и даже в течение жизни нескольких поколений.

Мгновенную вспышку ненависти испытывает, например, ребенок, которому не удалось добиться своего.

Длительную ненависть человек может испытывать к сопернику, который воспринимается как угроза для значимых отношений.

И существует та постоянная и обычно иррациональная ненависть, которую некоторые люди испытывают к определенным группам людей, или к определенной нации или расе.

Мы можем ненавидеть некоторых людей за то, что они слишком похожи на нас, поскольку они отвлекают от нас внимание, когда мы хотим, чтобы нас считали уникальными.

Точно так же мы можем ненавидеть других людей за то, что они непохожи на нас, а их манеры или обычаи кажутся нам странными — противоречат нашему пониманию того, как следует жить или вести себя. И в частности мы можем ненавидеть некоторых людей, потому что усматриваем в них то, что не хотим усматривать в себе самих.

Контейнирование

В детском возрасте нам необходимо обнаружить, что есть значимые другие, особенно родители, которые способны справиться с тем, с чем мы в себе пока еще справиться не можем.

К числу таких вещей относятся наш гнев, наша деструктивность и наша ненависть. Если наши родители не в состоянии обеспечить такое контейнирование, мы, вероятно, будем стараться найти его у других. Но если мы не найдем нужного нам контейнирования и у других, скорее всего, мы вырастем с убеждением, что в нас есть нечто такое, чего чересчур много для кого угодно.

Если ребенку не удалось найти у других адекватного и надежного контейнирования, его развитие может пойти по одному из следующих двух путей.

Один состоит в том, что ребенок начинает выходить из-под контроля, и становится все труднее с ним справляться. Это бессознательный поиск прочного контейнирования, которое еще не было найдено, контейнирования, которого было бы наконец достаточно и которое смогло бы справиться с тем в ребенке, с чем пока никто, по-видимому, справиться не смог. Его, это контейнирование, все еще ищут у других. Винникотт считает, что такой ребенок все еще бессознательно надеется, что найдет то, что ему нужно.

Другие последствия наблюдаются, когда ребенок начинает развивать ложную Самость, поскольку у него возникло чувство, что он один должен нести ответственность за контейнирование того, с чем остальные, по-видимому, справиться не в состоянии.

«Ложная Самость» в данном случае — маска для окружающих, которую иногда развивает неуверенный в себе ребенок и под которой он становится способным скрывать свои самые истинные мысли и чувства. При естественном ходе вещей его поведение бы ухудшилось, но он становится покладистым, стремится угодить, так что оказывается неестественно хорошим. Дети такого типа, по-видимому, потеряли надежду найти у других то, в чем они испытывают самую глубокую потребность. Такой ребенок может начать бояться, что родители не выживут, если не защищать их постоянно от того в нем самом, что, по его ощущениям, будет для них чересчур. Тогда ребенок в своей душе «заботится» о родителях, которые только внешне будто-то бы заботятся о нем.

Ненависть и её связь с контейнированием

Мы все способны ненавидеть. Дети тоже способны ненавидеть, и зачастую их ненависть гораздо более безусловна и конкретна, чем у большинства взрослых. Дети склонны к колебаниям между абсолютной любовью и абсолютной ненавистью. Мы, взрослые, можем спокойно называть это «амбивалентностью». Но ребенок никак не может спокойно к этому относиться. Часто маленький ребенок чувствует необходимость удерживать эти состояния души обособленно друг от друга, поскольку просто не может справится с конфликтом столь противоположных чувств в отношении одного и того же человека.

Многое зависит от того, как понимается и как воспринимается ненависть ребенка.

Для матери один из самых трудных моментов — обнаружить, что ребенок ее ненавидит, относится к ней так, будто она — плохая мать, тогда как на самом деле она изо всех сил старается быть хорошей матерью. Например, когда ребенок настаивает на своем, ему необходимо найти родителя, знающего, когда сказать «нет». Но ребенок, который не получил требуемого, часто впадает в «бешенство», пытаясь сломить твердое сопротивление родителя. Родитель может не выдержать криков и воплей и уступить, и ребенок получит то, на чем настаивает.

Обычная проблема с такими вспышками «бешенства» заключается в том, что зачастую ребенок специально пытается вызвать ими смятение у родителя, чтобы увеличить шансы на получение желаемого.

В такие моменты от матери может потребоваться вся ее уверенность, чтобы сохранить любовь к ребенку, особенно когда у нее вызывает чувство, что отрицательный ответ означает отсутствие любви. Стоит отметить, что искушение матери уступить вспышкам раздражения ребенка зачастую обусловлено ее желанием показать и ощутить свою любовь, поскольку глубоко внутри ею может двигать бессознательное желание заглушить ощущение ненависти — в себе или в ребенке.

Когда родители или воспитатели слишком легко уступают бешенству ребенка, для него это «бессмысленная победа». Такие дети в результате могут вновь и вновь прибегать к настоянию на своем чтобы получить «доказательство» любви.

Но это доказательство ничего не значит, поскольку не может заменить ощущение действительно глубокой любви, любви родителя, способного вынести направленную на него ненависть.

Зачастую на отыскание именно этой твердости и контейнирования, в способности родителя установить пределы допустимого, и направлены бессознательно приступы раздражения ребенка и другие формы плохого поведения.

К сожалению, не находя необходимого контейнирования, ребенок может развить растущее чувство того, что в его поведении, по-видимому, есть нечто, с чем родитель не в состоянии справиться.

Вместо того, чтобы принять и помочь контейнировать то, что может начать ощущаться как неконтролируемое «чудовище» в ребенке, родитель иногда как будто пытается «откупиться», уступая требованиям ребенка. Такой ребенок в результате оказывается лишенным чувства более глубокой родительской любви, а также того чувства безопасности, которое обеспечивается прочным, но заботливым контейнированием. Тогда ребенок может ощутить, что внутри него как будто действительно есть что-то плохое, как в его гневе или ненависти, чего оказывается чересчур даже для родителя, который не способен с этим справиться.

Теория

<…>Винникотт отмечал, что ребенок, лишенный чего-то важного для ощущения безопасности и роста, и лишенный этого слишком надолго, может стремиться к получению недостающего компонента символически, путем воровства — если еще надеется на его обретение.

Самое важное в этих различных формах чреватого правонарушениями поведения — чтобы нашелся кто-то, кто мог бы распознать в них бессознательный поиск; кто бы мог соответствовать тому, что Винникотт называет «моментом надежды». Он подразумевает тем самым, что ребенку требуется найти кого-то, кто бы мог распознать бессознательный поиск, выражающийся в его плохом поведении, бессознательную надежду на то, что это поведение будет понято и найдется кто-то, способный соответствовать выражающейся в нем потребности.

Если момент надежды находит отклик, будет уделено внимание потребности, выражаемой в плохом, и даже злобном поведении, и оно постепенно может стать ненужным. Происходит это потому, что ребенок начинает находить то контейнирование, которого не хватало и которое он бессознательно искал.

Однако если момент надежды не находит отклика, можно ожидать, что плохое (предделинквентное) поведение усилится и будет вызывать все больше проблем. Бессознательный поиск выйдет за рамки семьи и охватит других людей. Однако может случиться так, что ребенок в предделинквентном состоянии начнет наказывать мир вне дома и семьи за глухоту к его потребности.

Винникотт напоминает нам, что растущий ребенок, и особенно подросток, нуждается в поиске конфронтации с родителями или другими взрослыми: «Конфронтация является частью контейнирования без оттенков кары и возмездия, но обладающего собственной силой». Он также предупреждает нас, что если родители пасуют перед этими нуждами растущего ребенка, он или она может обрести ложную зрелость. Подросток на этом пути скорее всего станет не зрелым взрослым, а тираном, ожидающим, что все будут ему уступать.

Винникотт описывает, как ребенок, фантазируя, может «разрушать» объект в своей психике. Его потребностью в этом случае является способность внешнего объекта (то есть реальных родителей или реального аналитика) пережить такое разрушение без разрушения или отмщения. Тогда обнаружится, что внешний объект (то есть родитель или аналитик) обладает собственной силой, а не только той, которая, путем фантазирования, была ему «дана» ребенком или пациентом, защищающим его от всего того, что для него чересчур, и что он, предположительно, не мог бы вынести.

Бион говорит об ощущении ребенком того, что он умирает. Ребенку настоятельно необходимо сообщить этот страх матери, и под влиянием такого дистресса у матери может возникнуть чувство чего-то неуправляемого.

Однако если мать способна вынести этот удар и понять, что ей сообщается и почему, возникнет возможность того, что ребенок получит свое состояние испуга назад, но оно уже будет управляемым благодаря способности матери справится с ним в себе самой. Бион описывая неудачу контейнирования говорит:

«Если проекция не принимается матерью, ребенок чувствует, что его ощущение того, что он умирает, лишается своего смысла. Тогда ребенок реинтроецирует, но не страх умирания, ставший переносимым, а безымянный ужас» <…>.

Клинический пример

<…> У девочки Джой было два брата, старший и младший, и не было сестер. К моменту первой встречи ей исполнилось 7 лет. Я узнал от направившего ее аналитика, что ее матери было очень трудно смириться с тем, что у нее родилась дочь, она открыто обожала своих сыновей, но по отношению к Джой вела себя холодно и отчужденно. Я также услышал, что мать не могла выдержать, когда Джой заставляла ее чувствовать ненависть к себе, выказывая свою ненависть по отношению к ней. Поэтому она, вместо того, чтобы устанавливать пределы допустимого и выдерживать приступы ярости, следующие за ее попыткой сказать дочери «нет», попустительствовала Джой. В результате Джой позволялось делать все, что она хотела, и получать все, что она хотела. Поэтому Джой стала по-настоящему «испорченным ребенком».

Неудивительно, что в ходе моей работы с ней Джой подвергла меня весьма суровым испытаниям и стала со мной очень требовательной. Когда же я говорил «Нет», она сердилась. Она сердилась иногда настолько сильно, что начинала пинать меня или пыталась укусить меня или оцарапать.

К счастью, её мать разрешила мне вести себя с Джой строго, поэтому она была готова услышать вопли Джой, иногда доносившиеся из моего кабинета. Затем было несколько случаев, когда я вынужден был держать беснующуюся Джой, пока она не успокаивалась.

Я обнаружил, что могу держать Джой таким образом, что она не может пнуть, оцарапать или укусить меня. В такие моменты она начинала кричать: «Отпусти, отпусти!». Каждый раз я спокойно отвечал на это: «Не думаю, что ты уже готова сдерживаться сама, поэтому я собираюсь держать тебя, пока ты не будешь готова сдерживаться самостоятельно».

В этих случаях, а их было несколько в ходе первых месяцев моих занятий с ней, Джой всякий раз кричала «Отпусти, отпусти», но от раза к разу все менее решительно. Тогда я стал говорить ей: «Думаю, ты уже, наверное, готова сдерживаться сама, но если нет, я снова буду тебя держать».

После этого Джой успокаивалась, и всякий раз, когда это случалось, она затем шла на сотрудничество и начинала заниматься каким-нибудь творчеством. Это повторилось несколько раз, и Джой продемонстрировала, что начала обретать со мной безопасность нового типа. Что бы не казалось ей в себе неподвластным контролю «чудовищем», с которым не могла справиться ее мать, она чувствовала, что я могу справиться с этим. Таким образом она оказалась способной перенимать что-то от моего сдерживания, что помогало ей сдерживать себя. Ее взгляд на себя стал меняться, и вместе с этим изменилось ее поведение.

Источник Моноклер

www.psyshans.ru

Теги: дети, родители, воспитание, ненависть, злость, агрессия, злость, монстр, чудовище, контейнирование, тиран, деструктивность

психолог Москва, психолог в Москве, консультация психолога, психологическая помощь, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, консультация психолога, психологическая помощь, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, психологическая консультация,

ОСОБЕННОСТИ ПРОЯВЛЕНИЯ АГРЕССИИ У СОЗАВИСИМЫХ

Геннадий Малейчук

Особенности проявления агрессии у созависимых.

Автор - Геннадий Малейчук

"Я – это ты, ты – это я,
и никого не нужно нам"

Созависимый – это человек, патологически нуждающийся в другом человеке. Это тот же зависимый, с тем лишь отличием, что если зависимый нуждается в веществе (алкоголь, наркотик), то созависимый нуждается в другом человеке, в отношениях с ним. То есть, созависимый – это человек, зависимый от отношений.

Зависимость очень легко спутать с привязанностью, так как грань между ними очень тонка. Привязанность – жизненно важная потребность, необходимая для выживания человека (психического и физического). Этот тезис в психологии уже давно стал аксиомой.

Данная человеческая (и не только) потребность достаточно глубоко была исследована в работах Джона Боулби и его последователей (см., например, "Создание и разрушение эмоциональных связей"). В случае зависимости привязанность становится чрезмерной, навязчивой, патологической, а объект привязанности начинает выполнять смыслообразующую функцию, жизнь без него представляется для зависимого невозможной.



Вступая в отношения, люди с созависимой структурой личности создают специфические по своим характеристикам связи – зависимые. Чаще всего в качестве критериев диагностики зависимых отношений выступают следующие: чрезмерная поглощенность жизнью другого человека, "прилипающее" поведение, направленное на сохранение лояльности партнера любой ценой, потеря свободы в отношениях… Клиническими признаками созависимого поведения являются: компульсивность, автоматичность, неосознанность.

Зависимость формируется в ответ на фрустрацию отвержением или его угрозой в тот период, когда у ребенка еще недостаточно собственных ресурсов для самостоятельности и возможность разрыва со значимым взрослым несет витальную угрозу для ребенка, создает для него ситуацию психической травмы – травмы отвержения.

В дальнейшем ребенок развивает и закрепляет такие формы поведения, которые помогают ему избегать того ужаса, гнева, страха, которые он пережил в момент травмы отвержения.Зависимое поведение выступает как защита, позволяющая превратить пассивное эмоциональное переживание травмирующей ситуации (ассоциативно напоминающей детский травматический опыт) в активное действие, что избавляет от переживаний беспомощности, гнева, отчаяния, возвращая чувство контроля над собой и миром.

При поверхностном знакомстве с созависимыми людьми создается впечатление, что для них не свойственна агрессия. На самом же деле это не так. Созависимым сложно осознавать свою агрессию и проявлять ее прямым способом. В тоже время они мастера непрямых, скрытых, завуалированных способов ее проявления, что создает богатое пространство для различного рода манипуляций в их контакте с другими людьми.

В чем причины выбора созависимыми скрытых, косвенных форм проявления агрессии?Причина одна – страх быть отвергнутым и оказаться в одиночестве в случае прямого ее предъявления. Версия отсутствия у созависимых агрессии как чувства не рассматривается, если только созависимый является человеком, а не ангелом, хотя многие из них стараются ими казаться.

Для созависимых людей свойственна избирательная алекситимия – неосознавание и непринятие не всех, как в случае с полной алекситимией, а лишь отвергаемых аспектов своего Я – чувств, желаний, мыслей. Агрессия автоматически попадает в этот список, так как негативно оценивается созависимым. Часть отвергаемой внутренней агрессии неосознанно проецируется на внешний мир – он становится в восприятии созависимых людей агрессивным, жестоким, страшным, непредсказуемым, что усиливает тенденцию к слиянию с партнером. Другая ее часть проявляется в отношениях в скрытой, завуалированной (чаще всего под любовь, заботу) форме.


Агрессия созависимых, часто не осознаваемая и не предъявляемая ими открыто, скрывается под разными масками и проявляется преимущественно манипулятивно. Созависимые – большие мастера нарушения чужих границ, что само по себе уже является агрессивным действием. Делают же они это совершенно невинным способом, даже умудряясь вызывать при этом у других чувство вины и предательства.

Наиболее типичные формы проявления агрессии у созависимых личностей."Я всего лишь беспокоюсь о тебе".

Другой человек, партнер созависимого становится объектом его тотального контроля. Он должен быть постоянно в фокусе его внимания. Контроль чаще всего проявляется в следующих формах: постоянные расспросы (Где? С кем? Когда? Сколько? и др.), звонки (с теми же вопросами). Если другой становится по каким-то причинам недосягаемым (например, не берет трубку), созависимый может продолжать звонить бесконечно.

Часто контроль над другим человеком маскируется под заботу о нем ("Я всего лишь забочусь о тебе", "Я о тебе беспокоюсь"). На самом деле, контролируя другого человека, созависимый заботится о себе. За такой "заботой" о другом человеке у созависимого скрывается страх потерять его и остаться одному.
"Я знаю, как должно быть".

Это достаточно изощренный способ проявления агрессии у созависимых. Проявляется он в виде навязывания своих убеждений, своего мировоззрения другому человеку. В данном случае бывает непросто провести грань между "навязывать" и "делиться".

Когда делятся, то просто о чем-то сообщают, информируют, а не дают постоянно посланий, что кто-то должен что-то понять, что другому лучше известно, и что ему (другому) от этого будет лучше. В этом случае созависимый агрессивно навязывает другому человеку свои ценности, свою картину мира.

Навязывание своей картины мира сродни проповеди. Проповедующий не просто делится своим мировоззрением, он фанатично убежден в истинности, ценности его содержания и достаточно агрессивно и безапелляционно его навязывает. Навязывание своей картины мира – агрессивный способ созависимого контролировать другого, грубое нарушение его психологических границ, опять же замаскированное под желание "дать другому добра".

"Я знаю лучше, что тебе нужно".

Созависимый твердо уверен, что он лучше знает, что нужно другому человеку. Данная установка также является достаточно изощренным способом нарушения чужих границ под предлогом сделать ему лучше – дать другому"добра и причинить ласку". И в этом случае агрессия проявляется не напрямую, не в контакте, а косвенно, манипулятивно (нарушение границ завуалировано под предлогом "добра" для партнера).



При этом желание созависимого помочь его партнеру действительно искреннее. Проблема лишь в том, что созависимый воспринимает своего партнера как часть себя, "забывая" при этом, что другой – иной, и что у него могут быть свои, иные желания.

"Если ты меня любишь, то у тебя не должно быть от меня секретов".

Созависимые люди создают симбиотические отношения, пытаясь прожить "одну жизнь на двоих". Являясь личностями, пограничными по своей психологической структуре, они пытаются создать со своими партнерами отношения без границ.

Точнее, без границ внутренних, между собой и партнером, но при этом с достаточно жесткими внешними границами – с внешним миром. "Голубая" мечта зависимого от отношений человека – необитаемый остров, где "есть только я и ты".

Другие люди, следовательно, представляют угрозу для таких отношений, являются небезопасными, так как потенциально могут нарушить такую идиллию. Появление у партнера тайны, секрета непереносимо для созависимого, так как этот факт запускает сложно выносимые переживания отвержения, ненужности, брошенности, предательства – внешние границы оказываются нарушенными и ситуация выходит из-под контроля. Отсюда такой страх у созависимых людей к любым неконтролируемым проявлениям у партнеров.



Само слово "партнер" представляется нам некорректным для описания созависимых отношений. Партнерские отношения строятся по принципам взаимного уважения друг к другу, принятия другого, как "иного", признания ценности его "инаковости". В созависимых же отношениях другой человек принимается только тогда, когда полностью соответствует образу созависимого.

Партнер же созависимого неслучайно оказывается и остается в такого рода патологических отношениях. Он попадает в свою ловушку – ловушку необходимости быть идеальным, соответствовать образу кого-то. И зависимый от отношений человек в данном случае является вторичным объектом. Первичным же объектом, подлинным автором этого образа являются значимые другие – чаще всего родители.

Созависимый же лишь поддерживает этот образ. Оставаясь в плену своего идеального образа и, вследствие этого, – в плену созависимых отношений, партнер созависимого испытывает сложный коктейль противоречивых чувств, ведущими из которых являются злость и вина.

Злость, агрессия, в силу манипулятивности созависимого не может напрямую проявляться у его партнера (как можно злиться на человека, который любит тебя и желает тебе добра?) и часто является удерживаемым чувством, а в некоторых случаях и неосознаваемым. Удерживаемая агрессия ретрофлексивно разрушает партнера созависимого, что нередко приводит к возникновению у него психосоматики, алкоголизации и другим формам саморазрушаемого поведения.

Шанс вырваться из созависимых отношений появляется лишь тогда, когда партнер созависимого "оступится" и тем самым разрушит идеальный образ себя как партнера созависимого. Это приводит в ярость созависимого, позволяя ему открыто и адресно проявлять агрессию, тем самым легитимизируя эти чувства у его партнера.

Для партнера созависимого, как говорилось выше, – это шанс вырваться из созависимых отношений, хотя здесь не все так просто. Он столкнется с мощными манипулятивными атаками созависимого в стремлении удержать его в созависимых отношениях.

Ему придется "прорываться" через сложные манипулятивные сети, искусно создаваемыми созависимым, устоять перед чувствами вины, долга и ответственности за другого, стойко пережить чувство предательства, отказаться от идеального образа себя, пережить и принять свое несовершенство. Но это уже другая история для другой статьи.

Теги: созависимость, манипуляуия, агрессия, партнер,отношения,алкоголизм, эмоциональная зависимрость,  психолог Москва, психолог в Москве, консультация психолога, психологическая помощь, услуги психолога, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, психологическая консультация, психолог консультация психолога, психологическая помощь психолога, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, психологическая консультация.

WWW.PSYSHANS.RU

ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ К ТЩЕТНОСТИ

Препятствия на пути к тщетности

Надеюсь, что в вашем понимании уже связаны два понятия – агрессия и тщетность. Уравновесить высокий уровень агрессии можно переживанием чувства тщетности, то есть невозможности осуществления желаемого. Но проще сказать, чем сделать.

Попробую структурировать для вас практический опыт моих клиентов, опыт встреч с тщетностью, и описать, что помогает на этом пути, а что мешает.

Узнав о полезности переживания чувства тщетности, нам начинает казаться, что стоит только немного поднатужиться и можно будет прикоснуться к тщетности и жить дальше спокойно и счастливо. Однако эмоциональный процесс – хитрая штука, невозможно заставить себя чувствовать что-то конкретное. Чувства не вызываются по мановению нашей внутренней разумной волшебной палочки, поэтому приходится приближаться к тщетности через другие состояния.

Итак, если тщетность – это невозможность, то нам необходимо уметь отличать возможное от невозможного. Мы научаемся такому различию в своём детстве, когда родительская поддержка помогает нам попробовать то, что мы можем, и аккуратно знакомит с нашими ограничениями – с тем, что мы пока ещё не можем. Вот как выглядит такая поддержка:

Однако многим из нас говорили: «Ты просто недостаточно старался», «Соберись и делай», «Делай что надо, а не что хочется». Не хватало нам поддержки в детстве, увы. И тогда вместо внутренней поддерживающей самого себя установки – «есть то, что я могу, и есть то, что я пока не могу» — внутри нас формируются две фигуры – узнаете их на рисунке? – Обвинитель и Критик.

Когда мы вырастаем, обвиняющая и критикующая фигуры гонят нас в сторону непрекращающихся попыток что-то изменить и не пускают пройти в двери тщетности, мешают нам признать невозможность – «Ты ещё не всё попробовала», «Надо было раньше думать», «У всех получается, только ты не можешь», «Как это не могу?! Давай делай!». У каждого из нас эти фразы разной степени жёсткости, я привела тут не самые грубые и жестокие.

Получается, чтобы прикоснуться к чувству тщетности, нам необходимо быть в поддерживающей позиции по отношению к самому себе. Иначе ничего, кроме обвинений и критики в свой адрес, не выйдет.

Помимо шкалы самоподдержка – обвинение/критика, есть ещё одна очень важная шкала, приближающая или отдаляющая нас от тщетности. Это шкала сочувствие-решение – невозможность-беспомощность.

Если я отношусь к себе с сочувствием – «Как жаль, что ты попробовала пять раз и так и не смогла донести до него свою точку зрения». Тогда я могу принять решение больше не пробовать. «Наверное, это невозможно, объяснить ему свою позицию, и я решаю больше не пытаться». Своё решение очень важно, оно ставит меня в точку ответственности за происходящее. Оно позволяет делать мне то, что я считаю нужным, может быть, я окажусь не права – но в этом случае мне поможет моя самоподдерживающая позиция?

Однако, если я привычнее становлюсь в позицию «У меня не получается, потому что никогда ничего не получится у такой неумехи», я отношусь к себе с позиции беспомощности и недоверия. В этой точке хочется воскликнуть «Пусть кто-нибудь сделает хоть что-нибудь!». И тогда я сажусь перед дверью тщетности, и мне совершенно не хватает сил и решимости сделать шаг в сторону неё: как на рисунке ниже.

И кажется: вот она тщетность, только руку протянуть, но как же до неё далеко – целый шаг.


Получается, чтобы войти в переживание тщетности, нам необходимо опереться на сочувствие к себе и принять собственное решение об отказе от попыток изменить ситуацию из-за невозможности это сделать. Иначе мы остаёмся на месте и не можем сделать в беспомощности ни одного шага, ожидая действий от кого-то другого

Анна Корниенко

Редакция Ольги Лебедевой

Теги: агрессия, адаптация, быть родителем, критика, личностный потенциал, личный опыт, обвинение, принятие, родительская агрессия, слезы тщетности,психолог Москва, психолог в Москве, консультация психолога, психологическая помощь, услуги психолога, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, психологическая консультация, психолог консультация психолога, психологическая помощь, услуги психолога, семейный психолог, психотерапевт Москва, семейный психолог Москва, психологическая консультация.

www.psyshans.ru

Другие статьи в блоге

Конструктивное решение конфликтов

Как защититься от слов, которые нас ранят?





Они задевают нас за живое, метят туда, где мы особенно уязвимы. Мы слышим их дома, от друзей, на работе и даже на приеме у врача... Психолог Елена Шуварикова «расшифровала» фразы, которые звучат чаще всего, чтобы мы понимали их истинный смысл и освоили основные приемы психологической самозащиты.

Партнер:

«Ты думаешь только о себе. А как же я?»

Расшифровка: упрек в форме вопроса.
Он взывает к нашей совести, заставляя сомневаться («может, я неблагодарный, дурной человек»), напоминает о наших страхах (мы ощущаем себя ребенком, который расстраивает родителей). «Думай только обо мне, занимайся моими желаниями, моими ожиданиями...» – вот к чему на самом деле призывают нас эти слова.

Психологическая самозащита:
не стоит перечислять свидетельства своей любви к партнеру и подчеркивать безразличие к собственной персоне. Чтобы каждый мог сохранить самоуважение и оставаться взрослым человеком, попросите партнера четко сформулировать его (а не ваши) затруднения: «Каких проявлений заботы тебе не хватает? Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал(а)?» За каждым вопросом должен следовать ясный ответ. Игра в «угадайку» затуманивает отношения. Общение любящих людей строится на открытости, возможности высказать вслух свои пожелания и быть услышанным.

Врач:

«А что вы хотите с вашим образом жизни...»

Расшифровка:
ссылаясь на наш возраст, диагноз или образ жизни, врач снимает с себя часть профессиональной ответственности и намекает на то, что мы хотим «слишком многого». Когда нас уличает в «чрезмерных требованиях» специалист, имеющий власть над нашим здоровьем, у нас возникает чувство вины, почти стыда, мы теряемся, а это усиливает его влияние.

Психологическая самозащита:
не тушуйтесь, подготовьтесь к посещению врача заранее, почувствуйте себя взрослым, который пришел лечиться. Скажите: «Мне не очень приятен ваш тон разговора. Я здесь для того, чтобы получить совет, как справиться с моей проблемой, а не для того, чтобы меня воспитывали». Такая установка должна помешать врачу захватить власть над вами. Четко заявляйте о своих потребностях: «Я хочу знать свой точный диагноз» или «Мне требуется направление на обследование»

Друг:

«Понимаю, что у тебя мало времени, но мне необходима твоя помощь»

Расшифровка:
фраза взывает к принципу взаимовыручки. Чувство вины возникает из опасения нарушить его. Слово «понимаю» усиливает эффект – если друг уже учел наши обстоятельства, нам труднее отказать ему, ссылаясь на свои заботы.

Психологическая самозащита:
возьмите паузу, отложите ответ. Как бы мало у вас ни было времени, минута на размышление найдется. Манипуляция – даже бессознательная – особенно хорошо действует именно в спешке. Отсрочка позволяет дать по-настоящему положитель --ный или же отрицательный ответ, иными словами – ответ продуманный.

Ребенок:

«У меня плохие оценки, потому что ты не помогаешь мне делать уроки!»

Расшифровка:
«Ты плохой родитель, ты пренебрегаешь своими обязанностями». Дети – мастера манипуляции, ими манипулируют с самого рождения, и сами они тоже знают, куда ударить. Родителям (особенно матери) сложно избежать чувства вины, когда их упрекают в том, что они уделяют ребенку мало внимания.

Психологическая самозащита:
признайте, что, даже проводя с ребенком 24 часа в сутки, вы не смогли бы все делать за него. Двойка оценивает его познания, а не ваши родительские умения. Задайте ребенку два вопроса: о домашней работе и о его потребностях. «Ты согласен, чтобы мы вместе проверяли ее, когда я возвращаюсь домой?» и «В чем именно тебе нужна моя помощь и какая?» Важно, чтобы ребенок почувствовал: вы поняли и приняли во внимание его эмоциональные потребности, и он может рассчитывать на вашу помощь.

Родитель:

«Я знаю, как ты занят(а). Конечно, тебе не до меня, есть дела поважнее...»

Расшифровка:
нас ставят в положение неблагодарного, то есть плохого, ребенка. Эта роль еще неприятнее, если родитель напоминает обо всех жертвах, на которые ему (добровольно) пришлось идти, чтобы обеспечить нам сладкую жизнь. Жестокость упрека усиливается тем, что начало предложения полно сочувствия и чуткости, а в конце нас ждет неприятный поворот. Цель такой фразы – ранить, а не улучшить отношения.

Психологическая самозащита:
не оправдывайтесь, не обвиняйте и не давайте обещаний, пока пожелания не высказаны ясно. Спросите: «Как тебе хотелось бы провести время со мной?» Это поможет матери или отцу сформулировать конкретные предложения. Тогда вы их обдумаете и решите, какие из них принять, а какие нет.

Подросток:

«Ты мне никогда не веришь!»

Расшифровка:
сверхобобщение с использованием слов «всегда» и «никогда» ставит под сомнение отношения в целом. В этом причина боли и чувства несправедливости, которые возникают у родителей от таких упреков. Обвинение порой усиливается сравнением: «А вот родители моего друга...»

Психологическая самозащита:
не забывайте, что перед вами подросток, который наверняка не уверен в себе. Он проецирует эту свою неуверенность на взрослых, надеясь услышать от них опровержение: конечно же, ты заслуживаешь доверия! Для начала напомните случаи, когда вы ему верили. Затем спросите, как для него выглядят вера и доверие. Если он хочет, чтоб ему верили больше, в чем это могло бы, по его мнению, проявляться? И что, со своей стороны, он готов для этого сделать – ведь соглашение предполагает обязательства двух сторон, а доверие завоевывается постепенно.

Начальник:

«Не переоценивайте себя!»

Расшифровка:
нас вынуждают предположить, что с нами что-то не так, вызывая тем самым чувство вины. Но что и в каком направлении нам следует изменить, остается неясным. Манипулятор никогда не объясняет своих целей, а иногда и сам их не знает. Возможно, шеф просто хочет почувствовать свою власть или ожидает от подчиненного, что тот найдет решение, которого он сам найти не может.

Психологическая самозащита:
попросите начальника уточнить критику. Вы можете признать, что пока ваша работа не принесла желаемого результата. Добавьте, что вы готовы совершенствоваться, и попросите дать вам ориентиры для развития. Спросите начальника: «Как вы считаете, в каком направлении мне следует действовать, что конкретно сделать иначе?» Если он не может объяснить, чего хочет, повторите, что вы согласны работать над собой и хотите улучшить свои результаты. Важно показать руководству, что вы открыты для конструктивной критики и готовы к сотрудничеству.

--------------------------------

источник:


www.psyshans.ru

Помощь психолога в решении
конфликтных ситуаций

Вопрос психологу

Психолог онлайн



Мы любим тех, кто нас не любит, 
Мы губим тех, кто в нас влюблен, 
Мы ненавидим, но целуем, 
Мы не стремимся, но живем. 
Мы позволяем, не желая, 
Мы проклинаем, но берем, 
Мы говорим... но забываем, 
О том, что любим, вечно лжем. 
Мы безразлично созерцаем, 
На искры глаз не отвечаем, 
Мы грубо чувствами играем, 
И не жалеем ни о чем. 
Мечтаем быть с любимым рядом, 
Но забываем лишь о том, 
Что любим тех, кто нас не любит, 
Но губим тех, кто в нас влюблен.

www.psyshans.ru